На краю земли - Ольга Кентон

– Ты удивительная, добрая девушка. Почему все так произошло? Почему ты так внезапно уехала? Сейчас ты же можешь мне рассказать, что тогда творилось в твоей душе?

2

А в моей душе три года назад было смятение. На тот момент мы с Даней знали друг друга уже одиннадцать лет, из них первые пять прожили вместе, вторые пять… хм, забавно, получается, тоже прожили вместе, но всего лишь как друзья, которые делят общий кров и общий стол. А тот оставшийся хвостик длиною в год – это было временем самой искренней, преданной дружбы, узнавания друг друга. Но однажды я вдруг поняла, что не знаю этого человека, а с еще большим ужасом осознала – не знаю себя. И захотелось бежать.

Случилось это тогда, когда произошел очередной обвал на биржах. Рекламное агентство, открытое Даниилом еще в пору начала наших отношений, терпело убытки. Клиенты разрывали контракты, уменьшали заказы, сокращали рекламный бюджет. Мне всегда казалось, что Даня не из тех людей, кто будет паниковать в подобной ситуации. Ведь такое с ним уже бывало! Он открыл фирму в преддверии первого финансового кризиса в России, но благодаря уму, таланту и вере в себя устоял. Жизнь вообще изрядно помотала его.

В два года он лишился матери, затем отец отдал его на воспитание бабушке и дедушке, а когда Даня подрос, его отправили учиться в частную школу в Лондоне, где он жил абсолютно один. Окончив школу и вернувшись в Москву, Даня узнал, что старики давно умерли, а отец женился на другой. Родных у Дани, кроме отца, не осталось. У него не было даже двоюродных братьев или сестер, чтобы хоть как-то ухватиться за принадлежность к семейному очагу. Он был один абсолютно один в этом мире. Я не знала другого человека его возраста, через чью судьбу прошло уже столько потерь. Казалось, что смерть его любимой девушки Насти в автомобильной катастрофе, в которой он тоже едва не погиб, и потом запоздалая новость о ее предательстве сломят его. (Совершенно случайно я нашла скомканный фотоснимок с результатом УЗИ: Настя ждала ребенка от другого человека, втайне надеясь, что ее обман никогда не будет раскрыт и Даня станет ей мужем и отцом ребенка.) Помню, как он с трудом выкарабкивался. А я всегда была рядом, пытаясь вселить надежду, никогда не давала ему замкнуться в себе.

Во время следующего, августовского кризиса я поняла, что теперь не в силах ему помочь. Даня словно сломался, начал пить и ненавидел весь свет. Упоминать в доме о неоплаченных счетах, письмах из банка, кредитах стало невозможным. Даня постоянно твердил: «Почему мы не поженились сразу, почему мы просто не пошли в загс? Сейчас ты была бы моей законной женой…» Может быть, это был не финансовый кризис, а мой собственный? Но я стала ощущать давление с его стороны, словно он сам подталкивал к решающему шагу. Я поддерживала его как могла, но не видела отдачи. И вдруг осознала, что потеряла три года жизни…

Поэтому, проснувшись однажды утром, увидела Данины взъерошенные волосы и медленно произнесла: «Да-ня, я не хочу свадьбы». Наверное, это был не самый лучший момент, чтобы сообщить подобную новость. Даня мгновенно открыл глаза, провел рукой по волосам, взглянул на часы, словно следователь, которому важно запомнить время прибытия на место, где было совершено преступление. Именно преступницей я себя и ощущала, особенно после того, как он сказал:

– Хорошо, можно обойтись и без свадьбы. Сходим в загс, распишемся, и всего делов. Главное – родителям твоим объяснить, чтобы не обижались.

– Нет, ты не понял. – Мой голос дрожал, я понимала, что говорю нечто ужасное, но не сказать не могла. – Я не хочу замуж – ни за тебя, ни за кого-либо другого.

– А чего же ты хочешь?

– Не знаю. Я хочу побыть одна. Мне нужно время.

– Сколько? Неделя, две?

– Не знаю, может быть, полгода, год.

– Но наша свадьба назначена на 20 сентября, осталось меньше месяца, – чуть ли не закричал Даня.

– Я не хочу свадьбы, Даня. – Он, наверное, надеялся, что я просто психую, что мне нужна пара недель, чтобы успокоиться, а потом я все равно приду к нему, обниму и скажу «прости». – Давай все отменим.

– Почему? Я что-то сделал не так? Или… это из-за кризиса?

– Нет, кризис здесь ни при чем. Ты знаешь, что у нас уже все оплачено.

– Вот именно.

– И что? Я должна выйти за тебя замуж только потому, что закуплена еда и шампанское? Что за примитивная причина! Идите, ешьте и пейте без меня, отмечайте мой отъезд.

– Ты куда-то уезжаешь?

– Нет, никуда я не уезжаю… – Я осеклась: рано было посвящать его в мои дальнейшие планы, тем более что и сама я на тот момент не была уверена в своем решении. – Я просто хочу быть свободной, счастливой… А я задыхаюсь. Задыхаюсь от московской пошлости, оттого, что все вокруг меня, узнав, что скоро выхожу замуж, интересуются не что я чувствую, а есть ли у нас квартира, не чем я занимаюсь, а сколько ты зарабатываешь, куда мы отправимся в свадебное путешествие. Им безразличны наши отношения – им нужны признаки благополучия.

Даня, а самое ужасное… Ты посмотри: что я сделала за эти три года? Ровным счетом ничего. Ходила по магазинам, встречалась с подругами, обсуждала модные тряпки и думала, что так правильно. Почему ты не остановил меня? Я даже водительские права не получила, а ведь хотела. Ты помнишь, как мы планировали отправиться в путешествие по Европе на машине? И кто ее повел бы? Только ты… потому что я не умею.

– Значит, это истинная причина? – Даня попытался рассмешить меня, видимо, надеясь разрядить обстановку, но это было бесполезно.

– Не говори глупости. Ты знаешь, что нет. Я не понимаю, как вообще могу быть тебе интересной после всего. Работы не нашла, а ведь я журналист. И мечтала в детстве о том, как буду ездить в опасные точки мира, писать оттуда сумасшедшие репортажи, которые будут читать все люди на планете. Я хотела выучить французский язык, хотела путешествовать, изучать новую культуру, а вместо этого стала банальным копирайтером, пишущим скрытую рекламу для женских журналов. И это даже не глянец. А ведь о нем я тоже мечтала… Показы мод, дефиле, кинопремьеры – а я беру интервью у знаменитостей, веду собственный блог о моде. А ничего такого нет, будто это всего лишь моя больная фантазия. Я даже не уверена, что могу сейчас написать что-то интересное.

Даня молчал, слушая мои слова. Его лицо выражало что-то непонятное – то ли сожаление, то ли беспокойство. Я не знала, о чем он думал. Осуждал? Понимал? Жалел? Ненавидел? Что? Что происходило в его мыслях?

Я не знала, как объяснить ему, что происходит в моей душе. Чувства долго боролись с желаниями. Я очень любила его, но ощущала, что делаю что-то не так. Сколько всего он знал обо мне, сколько всего видел, хотя и столько же было для него тайной, похороненной мною в недрах собственной памяти. Как порвать с ним – вот сейчас встать и уйти, не найдя подходящих слов? Что-то держало меня, не давая броситься к шкафу и начать собирать вещи. Я провела рукой по Даниным волосам.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Давай проведем этот день вдвоем. – Я словно надеялась, что еще что-то можно исправить, найти выход. Меня поразило его молчание, глупое смирение, как будто он отпускал меня, даже не пытаясь удержать. Неужели он не любит меня? Неужели ему все равно, здесь я или нет? Сколько раз он уже так делал, легко давая мне свободу и так же легко принимая? Значило ли это, что ему все равно? Тогда что тут пытаться спасти? – Только ты и я, позавтракаем круассанами и кофе, а на обед купим бутылку шампанского и фрукты, прогуляемся по парку…

Но мы остались дома. Даня, словно колдун, заманил меня в свои объятия и не отпускал. Мы раскрыли окна, включили музыку, завтракали и обедали, не выбираясь из постели. Поужинали, сидя за маленьким столиком на балконе в красивой романтичной обстановке, которую влюбленные обычно выбирают для первых свиданий, но для нас это было горькое прощание. Время до расставания медленно, но верно начало свой отсчет. Уже было слышно, как оно с треском врывается в нашу жизнь, круша все, разрушая, словно землетрясение, не оставляя ничего, никакой твердой почвы под ногами. Руинами и грудой ненужных камней казалась мне моя жизнь.

Через две недели мы отменили свадьбу, я временно переехала жить к родителям и в один из дней отправилась на Покровку, чтобы подать документы на визу в Новую Зеландию – убежать дальше было просто невозможно. Даня ни о чем не знал. Он ушел в тень, затаившись и выжидая.

3

Никто не принимал и не понимал моего отъезда. Когда я совершала глупости, влюблялась в первого встречного, уезжала с ним отдыхать через несколько дней после знакомства, как это было с итальянцем Марко, а потом и вовсе планировала выйти за него замуж, почему-то меня никто не останавливал. Возникало ощущение, что мои действия не воспринимали всерьез. «Маша? Да разве она уедет из Москвы? Ни за что… Это ее очередная странность. Вы же знаете Машу – она всегда возвращается» – наверное, так рассуждало большинство друзей и знакомых. Но стоило мне со всей серьезностью заявить, что я хочу уехать куда-то одна, как все тут же бросились меня отговаривать. Мама и вовсе обвинила в неблагодарности: она потратила два года на планирование нашей свадьбы, а я не только передумала выходить замуж, но и решила, как преступник, сбежать с места правонарушения.